Мы знаем, что древнеиранский язык расчленился на большое количество языков или диалектов более высокого порядка. На несколько меньшее количество расчленился древнеславянский, но большая схожесть славянских языков между собой дает основание считать, что разделение древнеславянского языка на отдельные диалекты произошло позднее, чем вычленение иранских языков. Разделение германских и балтийских языков произошло, без сомнения, ранее разделения славянских. Для решения вопроса места и времени разделения названных языков на первичные диалекты снова применим Графоаналитический метод.
В группу иранских языков входят около 40 современных языков (Оранский И.М., 1979) . Среди них наиболее известны такие как осетинский, ягнобский, пушту, мунджанский, парачи, ормури, язгулямский, шугнанско-рушанская группа языков, ишкашимский, ваханский, персидский, таджикский, курдский, белуджский (балучи), талышский, гилянский, мазендаранский, кумзари, диалекты Фарса, малые языки центрального Ирана, лурские и бахтиарские диалекты (Эдельман Д. И., 1968). Кроме того, существовали еще язык Авесты, бактрийский, парфянский, согдийский и сакско-хотанский языки и языки или диалекты, незафиксированные в исторических источниках, о чем может свидетельствовать лингвистический анализ текстов Авесты и древнеперсидского языка (Оранский И.М., 1979, 33). Историю подавляющего большинства иранских языков также невозможно проследить из-за отсутствия или недостаточностью письменных памятников при том, что некоторые языки и до сих пор остаются бесписьменными или малописьменными. Уверенно можно говорить про развитие персидского языка, история которого может быть прослежена с VI ст. до Р.Х., про тесную связь с ним таджикского, а также про продолжение согдийского языка в современном ягнобском. Даже вопрос о диалектологической принадлежности языка Авесты до сих пор нет однозначного ответа (Оранский И.М., 1979, 33). С другой стороны, персидский язык на протяжении многих столетий оказал большое влияние на другие иранские языки и иногда невозможно выделить в них персидские заимствования, которые нередко вытесняли из бесписьменных и малописьменных языков исконную лексику, которая теперь утрачена навсегда.
Следовательно, исследовать родственные отношения иранских языков чрезвычайно сложно. Вдобавок ко всему, не для всех современных языков составлены словари, а некоторые из составленных были автору недоступны. Тем не менее, сравнительный анализ лексики иранских языков был проведен. Для анализа были взяты четыре тома этимологического словаря иранских языков (Расторгуева В.С., Эдельман Д.И. 2000-2004, Эдельман Д.И. 2011), историко-этимологический словарь осетинского языка (А. Абаев В. И., 1958-1989) и двуязычные словари таких языков: осетинский, курдский, талышский, гилянский, персидский, пушту, таджикский, дари, язгулямский, шугнанский, рушанский (с хуфским), бартангский, ягнобский, сарыкольский. Данные об основных закономерностях фонетических соответствий между иранскими языками были взяты из работ Соколова (Соколов С. Н., 1979, 127-235). В процессе анализа было выяснено, что искусственный язык дари был создан на базе персидского и таджикского, а этот последний развился из персидского, поэтому для исследования эти три языка были объединены в один. Общее происхождение имеют также шугнанский, рушанский и бартангский языки. Они тоже были объединенные в группу памирских языков. Всего к анализу было взято 1660 изоглосс. 290 из них было признано общеиранскими и еще несколько – производными. Общими иранскими словами считались такие, которые встречались в большинстве иранских языков (большей частью в девяти из десяти), а также слова, общие для всех индоевропейских языков в предположении, что эти слова принадлежат в большинстве своем общему иранскому лексическому фонду. После этого анализа была составлено таблица-словарь и подсчитано количество общих слов в парах отдельных иранских языков. Результаты подсчетов приведены в таблице 8. На основании этих подсчетов была составная схема родственных отношений иранских языков, показанная на рисунке 36. Места поселений иранцев показаны на рис. 37.
Таблица 8. Количество общих слов в парах иранских языков
| Язык | осет. | ягноб | курд. | афг. | тал. | перс. | памир | гилян. | язгул. | сарык | белуд |
| осетин. | 460 | ||||||||||
| ягноб. | 245 | 593 | |||||||||
| курдский | 221 | 274 | 682 | ||||||||
| афган. | 192 | 286 | 334 | 663 | |||||||
| талышский | 115 | 183 | 278 | 219 | 456 | ||||||
| персид. | 245 | 371 | 446 | 501 | 295 | 845 | |||||
| памир. | 134 | 272 | 231 | 283 | 148 | 338 | 600 | ||||
| гилянский | 97 | 185 | 265 | 244 | 211 | 360 | 189 | 453 | |||
| язгулям. | 113 | 202 | 175 | 215 | 102 | 237 | 321 | 124 | 448 | ||
| сарыкол. | 67 | 144 | 124 | 144 | 79 | 171 | 253 | 102 | 169 | 342 | |
| белудж | 59 | 100 | 120 | 108 | 71 | 128 | 81 | 77 | 58 | 46 | 174 |
При составлении схемы было отчетливо видно, что для некоторых языков недостает лексического материала; действительно, использованные словари ягнобского, талышского, гилянского, язгулямского, сарыкольского языков были довольно малого объема. Кроме того, выяснилось, что некоторые данные противоречат одни другим, потому что на древние родственные отношения наложились позднейшие языковые отношения на новых территориях поселений в Средней Азии.
Рисунок 36. Схема родственных отношений иранских языков
Не все заимствования из персидского, большое влияние которого на остальные иранские языки общеизвестно, можно было изъять. К тому же, древний согдийский язык произвел определенное влияние на памирские языки, когда согдийцы продвинулись в долины Памира. Эти влияния почти невозможно выявить. Таким образом, структура древних взаимоотношений иранских языков теперь очень искажена и недостаточно точно отражается современным составом лексики. Однако схема отношений составляется без особенного труда при некоторых условностях – там, где противоречат данные одних пар языков, на помощь приходят данные других пар. Тем не менее, надо признать, что схема недостаточно хорошо отражает пространственное расположение иранских языков, поскольку возникли трудности при поиске ареалов для некоторых из них. Ясно было, что общая иранская территория должна была бы находиться где-то на восток от верхнего и среднего Днепра, и именно здесь была сделана попытка размещения полученной модели родства.
Рис. 37. Территория формирования иранских языков в ІІ тыс. до н.э.
Предполагаемое расположение ареалов формирования иранских языков показано на рис. 37. С большой долей уверенности можно говорить о размещении на карте языков верхней части схемы. Поскольку осетины были последним, кто покинул свою прародину, эта схема была расположена так, чтобы ареал осетинского языка оказался наиболее северным, т.е. накладывался на ареал индоариев в бассейне Сожа между Днепром и Ипутью. Тогда ареал ягнобского языка располагается между Ипутью, Днепром и Десной, а ареал курдского языка – между Десной, Сеймом и верховьями Оки. При этом ареал белуджского языка следуют разместить на месте исторической прародины иранцев между реками Десной, Угрой и Жиздрой. Более-менее хорошо размещается ареал языка пушту между Днепром, Сулой и Десной и ареал талышского в верхнем течении Оскола на правом берегу Дона между реками Сосной и Тихой Сосной. Размещение ареалов остальных иранских языков более гипотетично. Для персидского языка хорошо выраженного ареала нет. Если этот язык, находящийся в самом центре схемы, не сформировался при тесном взаимодействии других иранских, то его ареал можно разместить в верховьях Псла, Ворсклы и Северского Донца между Осколом и Сеймом. Тогда ареал гилянского языка должен располагаться между Северским Донцом, Осколом и Доном. Особые трудности возникают с размещением ареала для сарыкольского, язгулямского и общего языка памирских народов. Для последнего нет иного места как по берегам рек Ворсклы, Псла и Орели, но четких его границ на северо-востоке и юге нет. Ареал язгулямского должен быть где-то южнее, а сарыкольский должен был находиться в излучине Дона. Трудность их размещения также в том, что вдоль побережья Азовского моря имеется насколько ареалов, на которых могли формироваться иранские языки, которые не были взяты для анализа (мазендаранский, кумзари и др.)
Размещение ареала белуджского языка по соседству а ареалом вепсов, основанное на имеющихся скупых данных его связей с другими иранскими подтверждается наличием общих слов в вепсском и белуджском языках. Например вепсскому слову naine «невестка» хорошо соответствует бел. na’ānē «дочь» при janaine «женщина». Ясно, что одна и та же женщина для родителей-белуджей была дочерью, а для семьи ее мужа – невесткой. Таким образом, не только лексическая параллель, но такое свидетельство о брачных союзах между вепсами и белуджами подтверждают их соседство. Возможно, бел. pērok "дед" соответствует вепс. per’eh "семья". Лексического материала из белуджского языка пока недостаточно, но был проведен сравнительный анализ лексики вепсского языки с другими иранскими языками. В результате этого анализа выяснилось, что наибольшее количество общих слов с вепсским имеет курдский язык – 76, далее идут осетинский – 65 общих слов с вепсским, персидский – 62, талышский – 61 слово, гилянский – 56, пушту – 45 общих слов. На карте можно увидеть, что ареалы курдского и осетинского языков лежат ближе всех к ареалу вепсского языка, и языковые контакты между населением этих ареалов также должны были быть тесными.
Вот примеры сепаратных курдско-вепсских языковых связей:
курд. çerk "капля" – вепс. čirkištada – "капать",
курд. hebhebok "паук" – вепс. hämähouk – "паук",
курд. xumari "темнота" – вепс. hämär "сумерки",
курд. kusm "страх" – вепс. h’ämastoitta "пугать",
курд. henase "дыхание" – вепс. heńktä "дышать",
курд. hîrîn "ржание" – вепс. hirnaita "ржать",
курд. e'ys "радость" – вепс. ijastus "радость",
курд. cirnî "корыто" – вепс. kurn "жолоб".
Есть также курдско-вепсские параллели, которым есть соответствия в одном или двух других языках:
курд. çeqandin "втыкать", тал. čəgətəq "колоть" – вепс. čokaita "воткнуть";
курд. xerez "скорость" – вепс. hered "скорый", эрз. эрязи "проворный";
курд. miraz, тал. myrod, гил. məriz "желание" – вепс. mairiš "потребность";
курд. pirtîn "трепет", лтс. purinat "трясти" – вепс. pirpitada "трясти".
Кроме того, имеется несколько десятков слов, общих для курдского, вепсского и еще для трех или более иранских языков.
С ареалом мордовского языка граничат ареалы курдского и талышского языков. Соответственно, из всех иранских языков, кроме осетинского, талышский и курдский имеют наибольшее количество общих слов с языками мокша и эрзя – по 62. В осетинском языке таких слов 67, но часть из них происходит от времен более поздних языковых контактов между мордвой и предками осетин в скифское время. Примеры сепаратных связей между талышским и языками мокша и эрзя приведены в таблице 9.
Таблица 9. Мордовско-талышские сепаратные лексические связи.
| талышский язык | значение | мордовский язык | значение |
| arə; | нравиться | ёрамс | хотеть |
| vəšy | голод | вача | голодный |
| kandy | пчела | кенди | оса |
| küm | крыть | комачамс | покрыть |
| kandul | дупло | кундо | дупло |
| latə | клин | лачо | клин |
| mejl | хотеть | мяль | желание |
| se | взять | саемс | взять |
| tiši | росток | тише | трава, сено |
| tyk | конец | тюк | конец |
| vədə | ребенок | эйде | ребенок |
Из числа возможных курдско-мордовских сепаратных связей могут быть приведены такие примеры:
курд. çêl "корова" – мок. скал "телка", эрз. скал "корова",
курд. sutin "тереть" – мок. сюдерямс "гладить",
курд. ceh "ячмень" – мок., эрз. чуж, шуж "ячмень".
Как мы знаем, фракийцы, т.е. предки албанцев, поселились в треугольнике между Тетеревем, Росью и Днепром. На противоположном берегу Днепра располагались ареалы предков пуштунов и ягнобцев. Соответственно, албанский язык больше всего соответствий из всех иранских языков должен иметь в афганском (пушту). Вот некоторые примеры
пушт. bus "мякина" – алб. byk "то же",
пушт. gah "время" – алб. kohё "то же",
пушт. ləg’ər "голый" – алб. lakurig "то же",
пушт. peca "часть" – алб. pjesё "то же",
пушт. tar. əl "вязать" – алб. thur "т.с.",
пушт. xwar "рана" – алб. varrё "то же",
пушт. cira "пила" – алб. sharrё "то же" (последнее в обоих языках может быть заимствованым из лат. cira “пила”).
Найдены также немногочисленные (из-за малого объема словаря) примеры сепаратных языковых связей фракийцев с другими соседями – предками согдийцев и ягнобцев:
алб. hingеllin "ржать" – ягн. hinj'irast "то же",
алб. anё "берег" – ягн. xani "то же",
алб. kurriz "спина" – ягн. gûrk "то же".
Как уже указывалось, западной границей иранской области был Днепр. За Днепром в лесной и лесостепной полосе в то время должны были оставляться еще предки тохарцев, балтов, славян, германцев, кельтов, фригийцев, армян, фракийцев. Ранее мы определили ареал формирования тохарского языка между Днепром и Березиной. Следовательно, тохарцы должны были соседствовать с предками осетин. Древние языковые контакты между этими двумя народами подтверждают это. В своих работах Абаев представлял такие примеры прямых заимствований из осетинского в тохарских
тох. witsako "корень" – осет. widag "то же",
тох. porat "топор" – осет. färät – "то же",
тох. eksinek "голубь" – осет.
äxinäg "то же",
тох. aca-karm "удав" – осет. kalm "змея",
тох. káts живот – осет. qästä "то же",
тох. kwaš "село" – осет. qwä "то же",
тох. aсcwа "железный" – осет. ändon "сталь",
тох. sám враг" – осет. son "то же" (А. Абаев В. И., 1965).
Правда, Абаев полагал, что эти заимствования происходят со скифских времен, но на то время тохарцы должны были уже переселиться в Азию.
Когда же тохарцы оставили свою прародину, их ареал заняли балты, расширив свою территорию до Днепра. В это время произошло разделение балтийских языков на два диалекта – восточный и западный. На территории старой прародины балтов западнее Березины сформировался западный диалект, из которого позднее развились языки прусский и ятвяжский, а в ареале между Днепром и Березиной сформировался восточный балтийский диалект, из которого развились литовский, латышский, земгальский, куронский языки.
Таким образом, восточные балты вошли в прямой контакт с предками современных осетин. Конечно, это сказалось на их языке, и определенные языковые связи осетинского языка с восточнобалтийскими можно выявить. Много из них приводит Абаев в своем историко-этимологическом словаре осетинского языка, но относит их к скифскому времени (А. Абаев В. И., 1958-1989), что тоже, в принципе, возможно для какой-то части из них. Примеры лексических параллелей восточнобалтийских языков с другими языками говорят о том, что древние восточные балты имели наиболее тесные контакты с предками северных германцев и осетин.
Пребывание иранцев на определенной нами территории оставило свои следы и в топонимике. Однако связывание ареалов формирования отдельных иранских с топонимами, расшифровываемыми соответствующими языками затруднено. Причины этому могут быть разные, и к анализу иранской топонимики, как и к уточнению родственных отношений иранских языков нужно будет вернуться после того, как будут составлены более полные словари ягнобского, талышского, белуджского языков.
На осетинской прародине можно отметить лишь такие соответствия: р. Сож – осет. soj «жир, сало», р. Реста, пп. Сожа – осет. rast «прямой». В других иранских языках подобных слов не обнаружено, но этого явно мало. Правда, для анализа не нашлось крупномасштабных карт. В лучшую сторону отличается прародина курдов. Здесь имеется несколько топонимов явно курдского происхождения. В приведенном ниже списке могут быть случайно созвучные слова, но есть и довольно убедительные толкования:
с. Атюша на СВ от г. Батурина Черниговской обл. – курд. ateş “огонь”;
р. Беришка, лп Клевени, пп Сейма – курд. birûsk “молния, гроза”;
с. Воргол на реке Ворголке, пп Клевени, пп Сейма – курд. war “место”, gol “озеро”; село, действительно, расположено на берегу озера; происхождение от морд. вирь «лес» и кольгомс «течь» (Янко М.П., 1998, 90) весьма сомнительно по фонетическим причинам.
с. Ивот на С от Шостки Сумской обл. на р. Ивотка, лп Десны, г. Ивот на С от Брянска – курд. ifad “вина”;
р. Зван, проток между Клевенью и Сеймом, созвучно с названием рек Жван и Жванчиr на Западной Украине – курд. jwan “свидание, встреча”;
р. Навля, пп Десны – курд. newal “овраг”;
р. Рессета, пп Жиздры, пп Оки – курд. reş “черный”, setî “подлость”;
р. Реть, лп Десны, р. Ретик, пп Рети – курд. rêtin “лить”;
р. Тускарь, пп Сейма – курд. tûz “береза”; karî “гриб” (в целом – “подберезовик”);
р. Харасея, пп Свапы, пп Сейма – курд. xarû “чистый”, eşîya “вещь”, xur “быстрое течение”; общ. ир. xur, xor “солнце” и saia “сиять”.
р. Эсмань, пп Рети, лп Десны, р. Эсмань, пп Клевени, пп Сейма, р. Осмонь, пп Свапы, пп Сейма – курд. e’sman “небо”.
Кроме того, имеется несколько топонимов вне курдского ареала, которые можно толковать при помощи курдского языка. Например, под Золотоношей Черкасской обл. в Днепр впадает река Ирклей, и на ее берегу расположено село Ирклеев, а почти напротив в реку Тясмин впадает другой Ирклей. Обе реки текут в оврагах, поэтому курд. erq “яр, обрыв” и leyi - “ручей” подходят к природным условиям очень хорошо. Тот же корень leyi может присутствовать в названиях города Балаклея Харьковской области и села Полтавской области. Вторая часть слова – от курд. belek “белый”.
На прародине афганцев, несмотря на наличие крупномасштабных карт и хороших словарей, топонимов, которые можно было бы расшифровать с помощью афганского языка очень мало. Вот несколько возможностей:
с. Варва на реке Удай юго-восточнее Прилук – афг. varva “стервятник”; предлагается также происхождение от слав. корня вар- «кипеть» (Янко М.П., 1998, 65).
c. Келеберда на правом берегу Днепра напротив Канева – фонетически хорошо подходят курд kele “голова”, berd “камень”, однако, скорее всего, нужно искать определение к афг. kālə “дом”. Лучше всего по смыслу подошло бы слово для названия камня, подобное курдскому berd, но оно пока не обнаружено, хотя в персидском такое слово есть (bärd). В афганском есть berta “назад, обратно”, которое тоже можно иметь в виду. Происхождение от лат. callibertus «вольноотпущенный» (Янко М.П., 1998, 65) выглядит абсолютно безосновательным.
г. Нежин – афг. nix. an, перс. nišan “знак, признак”; относятся ли сюда топонимы Унеж, Униж (Янко М.П., 1998, 244-245) , которые могут иметь совершенно другое происхождение, неясно.
г. Яготин - афг. jêg “медведь”, atan “танец”, хотя можно допускать происхождение от собственно имени, в основе которого может быть и.е. корень *ōg “расти» (Янко М.П., 1998, 399).
На прародине согдианцев найден только один топоним с хорошим толкованием на ягнобском языке – река Обеста, лп Клевани, пп Сейма (общетранское ab, ob “вода” и ягн. asta “шумный”). Также в ягнобском ареале есть село с интересным названием Шаболтасовка на юго-запад от Новгорода Северского. В ягнобском языке слов, которые бы могли растолковать это название, не нашлось. Но они имеются в близкородственных – афг. šabel "острие" и перс. tus “береза”. К афг. šabel "острие" можно отнести и название села Шабалинов южнее Шаболтасовки, но уже в курдском ареале. Возможно, что от афганского слова происходит и слово сабля, имеющаяся в многих языках, но происхождение которого считается темным. Названию г. Замглай и р. Замглай, которая впадает в Десну выше Чернигова, хорошо отвечают курд. zong "болото" и leyi “ручей”. Похожие слова в ягнобском языке не найдены, но в нашем распоряжении и нет словарей ягнобского языка большого объема. То же самое можно сказать и о топонимах Жеведь, Кербутовка, Євминка, Бельмачевка.
Название села Шенгуры, что недалеко от Кобеляк Полтавской области, можно связывать не только с курд. şengari "красивый" или с афг. šengara "девушка, которая убежала, чтобы выйти замуж за любимого”, но также с другими подобными словами из языков финно-угорской семьи. Само же село расположено в ареале формирования древнего персидского языка. В такой ситуации могут быть разные варианты. Либо слово этого корня в персидском языке не найдено, либо ареалы формирования отдельных иранских языков определены неточно, либо село основали иранские переселенцы из более северных ареалов и дали ему свое название, или это слово мордовское (мок. сянгяря "зеленый").
В ситуации, когда статистический материал очень беден, делать далеко идущие объяснения рискованно. Тем не менее, иногда сомнения бывают минимальные. Для примера, смешное для названия небольшой речки Тарапунька, пп Лютеньки, лп Псла можно предполагать иранское происхождение и перевести как “черный гриб”, поскольку во всех иранских языках tar (a) означает “черный”, а pongo, ponka, fank – любой круглый предмет. Ранее это слово означало просто “гриб”, и оно в этом значении присутствующее в многих языках (кроме иранских также лат. fungus, мок. панга, эрз. панго и др.), однако только иранское слово хорошо подходит для его обозначения.
 |
Карта поселений иранских и германских племен в ІІ тыс. до н.э.
