| Понедельник 29.04.2024 19:51 |
Приветствую Вас Гость Главная | Регистрация | Вход | RSS |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Мой сайтЭкспансия финно-угров
Экспансия носителей так называемых уральских языков за Волгу началась еще со времен неолита и привела к формированию группы самодийских языков на широком пространстве, для определения границ которого недостает данных. Суровые природные условия не способствовали быстрому росту населения этой большой территории, поэтому еще долго на ней большие участки оставались необжитыми и притягивали к себе новых поселенцев. В то же время отдаленность финно-угорских поселений от центров аграрной цивилизации и природные условия не способствовали заимствованию сельскохозяйственных культур и технологий и развитию сельского хозяйства вообще. В экономике доминировали рыболовство и охота, и такой хозяйственный уклад требовал освоения больших территорий. Исследуя этнические процессы в древности, Генинг, ссылаясь на данные В. О. Долгих, обращает внимание на то, что в Восточной Сибири в 18-м ст. на огромных пространствах кочевали 36 тысяч охотников тунгусов, в то же время как коневоды и скотоводы якуты численностью в 28 тысяч в зоне реликтовой лесостепи занимали территорию в 20-30 разов меньшую. (Генинг В. Ф., 1970, 103). Число жителей на определенной территории ограниченно объемом средств существования, которое она могла обеспечить. Охота и рыбная ловля могли обеспечить прокормление даже небольшого племени лишь при использовании большого пространства. Поэтому при относительном перенаселении в благоприятных условиях выходом был переход части избыточного населения на новое местожительство (Брюсов А.Я. 1952, 10). Исследовав жизнь северно-американских индейцев, Л. Морган описывает процесс их расселение так:
Метод был простым. Сначала происходил постепенный отток людей из определенного перенаселенного географического центра, который обеспечивал излишек средств существования. Продолжаясь несколько лет, этот процесс приводил к возникновению значительной численности населения на месте, удаленном от первоначального поселения племени. С течением времени у эмигрантов возникали особенные интересы, различия в выражении эмоций и, позднее, в языке. Следовало разделение, независимость, несмотря на близость территорий. Таким образом возникало новое племя. (Morgan Lewis H. 2000, 104)
Такой процесс переселения называется сегментацией. И, как полагал Брюсов, нередко она охватывала большое пространство, а переселенцы часто отдалялись на значительное расстояние от своего первичного места поселений. Передвижения осуществлялись преимущественно по водным путям, которые и определяли направления миграций населения (Брюсов А. Я. 1952, 10).
Расселение финно-угров началось уже тогда, когда их отдельные языки приобрели свои отличительные признаки, очевидно, оно происходило одновременно с началом расселения тюрок и под их давлением:
Племена типичной гребенчато-ямочной керамики, которые появляются на территории Восточной Прибалтики во второй половине III тыс. до н.э. в современной археологической литературе рассматривается как древнейшие предки прибалтийских финнов (Денисова Р. Я. 1952, 29).
Можно предполагать, что тюрки, создатели фатьяновской и балановской культур вынудили к переселению финские племена из крайних северных и восточных ареалов, в то время как население более южных областей оставалось на местах. Появление финно-угров в бассейнах Сейма и Северского Донца относится уже к первому тысячелетию до н.э.
Переселение финно-угров на новые земли происходило настолько постепенно, что люди даже и не замечали своего движения на север и на восток, оставаясь на долгое время на новых местах поселений, о чем может свидетельствовать топонимика. К примеру, марийские племена, двигаясь в Заволжье со своей прародины в бассейне Битюга, правого притока Дона, могли остановиться на стыке Тамбовской и Пензенской областей, где несколько топонимов могут иметь марийское происхождение – деревня Ишкино Спасского района (мари ишке «клин»), село Оторма Земетчинского района Пензенской области (отер «мелкий лес» и мÿ «земля). Название села Ракша Моршанского района Тамбовской области может происходить от мари ракш «русый» либо от названии птицы сизоворонки ракша, которое может иметь в основе это же марийское слово. Название центра соседнего района Пичаево может происходить от маар. пече «ограда» либо от мокша, єрзя пиче «сосна».
Определенным психологическим барьером в процессе миграции финно-угров было преодоление рубежа Волги, которая воспринималась определенной границей знакомого заселенного мира. Но под давлением соседей древние угро-финские племена, в первую очередь вогулы, остяки, лопари в поисках новых охотничьих и рыболовных угодий переходила эту водную преграду и, найдя то, что искали, продолжали свое постепенное движение по малозаселенных просторах Северно-восточной Европы. Двигались этнические группы финно-угров, точно так же, как и иранцы, в порядке, определенном местами их первичных поселений, не перегоняя одна другую и особенно не отставая. Оставаясь более продолжительное время в местах с благоприятными условиями проживания, некоторые племена отделялись от своих языковых родственников, и в их языках накоплялись определенные изменения, которые вели к формирование определенных диалектов. Так мог возникнуть, например, карельский язык. Небольшие же группы, которые отставали от основной массы племени, ассимилировались более многочисленными новыми пришельцами.
Сравнив расположение ареалов отдельных протофинских этносов с их современными местами поселений, мы можем увидеть, что лопари, которые на первичной финно-угорской территории занимали самый северный ареал, так и были всегда впереди всех в движении на север и, в конце концов, заняли самую северную область Европы в Скандинавии и на Кольском полуострове. Это должно было произойти приблизительно около 700 г. до Р.Х., что следует из рассуждений Ганса Фромма (Fromm Hans, 1990, 16). В соответствии с расположением своих исторических прародин следом за лопарями (лапландцами) двигались эсты и фены, причем первые всегда были западнее вторых, и поэтому путь их миграций лежал в сторону Балтийского моря, на берегах которого они и остановились. Двигаться на запад племенам веси, самому западному финскому этносу, мешали балты, которые расширяли свои территории на север, поэтому весь двигалась следом за эстами и фенами. В наши времена вепсы заселяют территории восточнее эстонцев и южнее финнов. Остяки и вогулы жили на крайнем востоке финно-угорской территории. Они так и начали первыми движение на восток. Причем вогулы, которые имели свой ареал севернее от ареала остяков, двигались на свои современные места поселений северным путем. По словам Фасмера следы вогулов имеются на Верхний Печере и Ижме с 1396 г.. (А. Фасмер М., 1964, Т. 1., 330). Следовательно, можно допускать, что манси (вогулы) пришли в верховья Оби относительно недавно, обогнув Уральские горы с севера. Напротив, ханты (остяки) пришли на свои современные места поселений вдоль течения Иртыша, первоначально обойдя Урал с юга. За вогулами двигались племена коми, а за ними вотяки. Без сомнения, с миграцией восточной группы финно-угров следует связывать распространение абашевской культуры за Волгу из бассейнов Суры и Свияги. Поскольку эта культура существовала в середине 2-го тыс. до Р.Х., то к этому времени и следует относить начало экспансии финно-угорских народов на северо-восток и восток.
Мордовские племена двигались в двух противоположных направлениях, что и определило разделение первоначально единого языка на два диалекта. Предки эрзи двигалась на восток и северо-восток, а предки мокши на юго-запад. Движению на северо-запад препятствовали племена балтов, которые начали свою собственную экспансию на восток. Эрзя, двигаясь за племенами черемисов и вотяков, остановилась на рубеже Волги, заняв теперешнюю территорию Нижегородской области и Чувашии, о чем свидетельствует местная топонимика. Особенно четко следы эрзя выражены в Нижегородской области, не говоря уже о самой Мордовии. Пласт мордовской топонимики здесь настолько плотный, что освещение этого вопроса является особой темой. Приведем лишь отдельные примеры. Название Арзамаса, очевидно, происходит от этнонима эрзя, но что означает вторая часть слова – неясно. Теперешний город Кстово несомненно развился на старом поселении среди земляничных полян, получив название от эрзя кстый, мокша ксты «земляника» (суффикс –во, очевидно, славянского происхождения). В названии реки Шемлей, лп Озерки, пп Кудьмы, пп Волги присутствует эрзя лей «река». Этот элемент содержится в многочисленных топонимах, как гидронимах, так и ойконимах правобережья Нижегородской области (Кавлей, Кудлей, Мотызлей, Селей, Тарталей, Шемлей, Чувахлей и т.д.). Название деревни Кужадон Дальнеконстантиновского района можно объяснять с помощью эрзя кужо, мокша кужа «поляна». Названия с корнем веле, виле происходят от эрзя веле «деревня». Река Модан, пп Серёжи, пп Тёши, пп Оки – от эрзя, мокша – мода «земля».
Проведенный анализ топонимики Левобережья Днепра показал, что отдельные «темные» географические названия поддаются расшифровке с помощью языков эрзя и мокша. Вот результаты анализа:
р. Илек, лп Псла – эрз. илык „сила”
р. Оржица, пп Сулы– мок. оржа „острый”.
р. Псел, лп Днепра – мок. пси ляй, эрз. пси лей„горячая река”.
с. Помокли, вост. Переяслава-Хмельницкого – мок. помоха „мгла”;
пгт. (Новые) Санжары, райцентр Полтавской области – мок., сянгяря „зеленый”; возможно сюда же название села Шенгуры в Кобелякском районе той же области;
с. Сенча на р. Сула – мок. сенч „кряква”;
р. Сула, лп. Днепра – мок. сюла, эрз. сюло „кишка” (если не др.анг. solu „лужа” и др.);
р. Супой – эрз. сюпав „богатый”.
Судя по скупым, но убедительным данным топонимики, племена мордвы должны были занимать территорию левого берега Сулы и бассейнов Псла и Ворсклы, т.е. северо-западную часть области бондарихинской культуры. Такая локализация поселений мордвы дает основание более уверенно связывать известное Бельское городище с городом Гелоном, который описывал Геродот. Эту гипотезу уже давно отстаивал Б.А. Шрамко, но В.А. Ильинская доказывала ее несостоятельность (Ильинская В.А., 1977, 91-92). Геродот указывал, что деревянный город Гелон находился в стране будинов, а Бельское городище находится у старого русла Ворсклы напротив города Котельва Полтавской области. Будины считаются предками мордвы, поэтому мордовский эпос о строительстве большого города (Маскаев А. И., 1965, 298) подтверждает сделанную гипотезу. Бондарихинская культура, существовавшая в промежутке 1200 – 800 гг. до РХ, связана с предшествующей ей марьяновской, памятники которой встречаются на Десне, Сейме, Суле, Ворскле, Сев. Донце и Осколе (Березанская С.С. 1982, 41). В междуречье Сулы и Десны бондарихинская культура выходит за пределы марьяновской. Именно здесь была распространена позднее лебедовская культура, носителями которой мы определили англосаксов. Перейдя на левый берег Днепра англосаксы вытеснили мордву за Сулу, а, возможно, также и ассимилировали ее остатки, что нашло отражение в необъясняемых иначе лексических соответствий между английским и мордовскими языками.
Позднее, очевидно, мордва должна была возвратиться к своим исконным землям, а далее на территорию теперешней Мордовии и могла посредником в передаче германских слов другим финно-угорским племенам. Например, мар. пундо «деньги» соответствует др.-анг. pund «фунт, мера веса». Очевидно это слово попало марийцам через мордву, в языках которой имеются пандомс «платить», пандома «плата», позаимствованные у англосаксов. Подобные слова имеются и в других германских языках. Считается, что это ранние заимствования из латинского, где имеется pondō «фунт» и pondus «вес» (Kluge Friedrich, 1989, 542). Правда, марийское слово могло быть заимствованным из русского пуд того же происхождения, удивительным, однако, является то, что оно наиболее близко к лат. pondō. Это может быть случайным совпадением, но обращают на себя внимание также две другие марийско-латинские параллели: мар. пундаш «дно» – лат. fundus «дно, основание», мар. туто «полный» – лат. totus «целий, весь». Нельзя исключать того, что отдельные слова могли странствовать на далекие расстояния в очень отдаленные времена.
Есть в английском языке слово fang “клык”, которое могло бы свидетельствовать в пользу контактов англосаксов с мордвой, поскольку похожие слова со значением „зуб” имеются также в финно-угорских языках (манси puŋk, ханты pöŋk, венг. fog, саами pānnj, удмурт., коми pin’). В языках мокша и єрзя это слово имеет форму пейпингə «клык», которое могло быть заимствованным у мордвы (в других иранских языках такого слова нет). Однако считается, что значение „клык” английского слова развилось от др.анг. fang "ловля, добыча", которое семантически отстоит довольно далекою. Интересно, что в древнеанглийском языке было другое слово со значением “клык” неясного происхождения. Оно может свидетельствовать о присутствии англосаксов в Восточной Европе, ибо имеется целая группа слов разного значения, но происходящих от тюркского čočqa „свинья” – ос. tusk’a „вепрь”, венг. tuskó „пень”, мокша шочка, эрзя чочка „бревно”, которым соответствует др.-анг. tūsc „клык” (венг. tüske „колючка”, вепс. t’ähk, фин. tähkä “колос”).
Хорошим аргументом в пользу англо-мордовских контактов представляется соответствие архаичного анг. leman “любовник” мордовскому (мокша и эрзя) ломань “человек”. На первый взгляд связь отдаленная, но это не так. В осетинском языке существует слово lymän “друг”, семантически близкое английскому слову, и это сразу меняет отношение к указанному соответствию. О связи осетинского и мордовского слов говорил еще В.И. Абаев, но он считал, что в мордовские языки оно было позаимствовано из «скифского». На самом деле истоки слова следует искать в др.-анг. el „чужой” и mann „человек”. Мордовскому ломань есть соответствия в нескольких финно-угорских языках, имеющие значения «человек» или «чужой человек» (вепс. łaman, саами olmenč, мар. ulmo, мокша ломанень, манси elm), поэтому, безусловно, оно является заимствованным из древнеанглийского, а потом распространилось среди других финно-угров. При этом можно отметить, что семантическая связь слов «друг» и «чужой (человек)» вполне объяснима, поскольку в древности всегда существовали дружеские отношения между членами разных этнических групп (кунаки). Впоследствии уже англосаксы позаимствовали у предков осетин слово lymän “друг” и переосмыслили его как "любовник". Вот еще несколько возможных англо-мордовских соответствий:
др.-анг ampre “щавель” – мок., эрз. умбрав “щавель”;
др.-анг. glæs "стекло" – мок. клянць "стекло";
др.-анг. lætt "планка, доска" – мок. лата, эрз. лато"навес" ;
др.-анг. maser “клен”- мок. маразь “неклен, клен татарский” либо “ясень” ;
др.-анг. pǽl, pal “столб, шест”- мок. пяль “кол”;
др.-анг. sot "сажа" – мок., эрз. сод "сажа ",
др.-анг. tōl „инструмент“ – мок. тула, эрз. туло „клин“.
Археологические памятники мадьяр были обнаружены в Нижнем Прикамье и Башкирском Приуралье. Существует мнение, «что древневенгерские племена появились в Западном Приуралье не ранее рубежа VI -VII вв. и находились здесь до 30-х гг. IX в.» (Халиков А.Х., 1985, 28). Однако, из этого вовсе не следует, что прародина венгров была где-то на Урале, как считают многие, в том числе и венгерские ученые (Вереш П., 1985). Мнение об уральской прародине венгров было, очевидно, сформировано на основании очевидного и далеко идущего влияния тюркских языков на венгерский при общепризнанном предположении, что прародина тюрков находилась где-то там на Алтае. Отсюда идут предположения о Волго-Уральском регионе культурно-языкового взаимодействия уральских и алтайских этносов (Гарипов Т.М., Кузеев Р.Г., 1985). Но, как мы видели, прародина мадьяр была в Восточной Европе, и их первые контакты с носителями тюркских языков происходили точно так же здесь, а не в Приуралье. Допускать возможность того, что мадьяры могли перейти за Волгу уже в историческое время, дает нам факт существования определенных языковых контактов между ними и древними иранцами, уходящих в более далекое прошлое. Специалистам уже давно известные особые венгерско-осетинские языковые связи, однако большее значение для определения мест поселений мадьяр имеют связи венгерского языка с курдским, талышским и гилянским. Наиболее убедительные примеры возможных венгерско-иранских лексических соответствий приведены в таблице 14.
Таблица 14. Венгерско-иранские лексические соответствия
Есть еще целый ряд лексических соответствий между венгерской и другими иранскими языками, но для них большей частью есть осетинские параллели, поэтому они могут свидетельствовать о контактах мадьяр с предками осетин в более поздние времена. А приведенные в таблице примеры лексических соответствий между венгерским и курдским, талышским, гилянским языками не могут восходить к историческому периоду, поскольку мадьяры в то время не могли проживать в соседстве с другими иранскими народами кроме осетин, поэтому они могут быть свидетельством языковых контактов мадьяр с иранскими племенами, когда те еще находились в Восточной Европе.
Мы допускаем, что предки современных манси и хантов перешли за Волгу под давлением вотяков и коми, которые сначала заняли их прежние ареалы, а затем тоже перешли Волгу. Принимая это во внимание, мадьяры при естественном перенаселении своего ареала также должны были расширять свою территорию. Очевидно, они переходили на правый берег Дона, вытесняя оттуда иранцев, хотя, как обычно бывает в таких случаях, определенная их часть оставлялась и на старой прародине.
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Copyright MyCorp © 2024 | Бесплатный хостинг uCoz |