Для финно-угорских языков лексический материал при составлении таблицы-словаря брался в основном из двуязычных словарей (см. Список литературы, разд. Лексикография) по списку сем, составным на базе основного словарного фонда и включавшего в себя наиболее употребительные в быту слова (с учетом их частотности), названия основных животных, растений, простейших орудий труда, частей тела и т.д. – в соответствии с теми словами, которые уже были в выборке для индоевропейских языков. Однако довольно много данных была взято из этимологического словаря языка коми (А. Лыткин В. И., Гуляев И. С., 1970).
В состав исследуемых были включенные такие финно-угорские языки: финский, эстонский, вепсский, саамский, коми (зырянский и пермяцкий), удмуртский, мордовские (эрзя и мокша), марийский, венгерский, хантыйский и мансийский. Позднее в этот список был добавлен также карельский язык, но анализ его лексики со всей очевидностью показал, что он развился из финского. Мы не будем останавливаться на этом вопросе детально. Чтобы избежать громоздких и искусственных определений для носителей отдельных финно-угорских праязыков, в дальнейшем изложении предков современных финнов мы будем называть фенами, т. е. так, как их называли античные историки, предков эстонцев назовем просто эстами, предков вепсов – весью, т. е. так, как их называли в летописях. Устаревшие названия примем для других финно-угорских племен, т.е предки саами получат название лопарей, предки удмуртов мы будем называть вотяками, предков мари – черемисами, предков манси – вогулами, предков хантов – остяками, а протовенгров – мадьярами. Обобщенные названия мордва и коми оставим для названий народностей эрзя и мокша, зырян и пермяков соответственно. После составления таблицы-словаря в нем оказалась 1869 изоглосс, из которых 144 было признано общими для всех финно-угорских языков.(Общими считались слова, представленные в десяти языках из одиннадцати без учета карельского). Результаты подсчетов общих слов в парах языков сведены в таблицу 4.
Таблица 4. Количество общих слов в парах финно-угорских языков.
| Язык | фин. | удм. | коми | эст. | мари | вепс | хант | морд | венг. | манс. | карел | саам. |
| фин. | 900 | |||||||||||
| удм. | 313 | 796 | ||||||||||
| коми | 329 | 627 | 760 | |||||||||
| эст. | 668 | 264 | 267 | 750 | ||||||||
| мари | 310 | 492 | 431 | 254 | 708 | |||||||
| вепс. | 563 | 185 | 186 | 488 | 207 | 650 | ||||||
| хант | 203 | 333 | 347 | 160 | 277 | 114 | 603 | |||||
| морд. | 323 | 301 | 268 | 285 | 339 | 258 | 170 | 547 | ||||
| венг. | 184 | 345 | 319 | 152 | 303 | 107 | 324 | 179 | 534 | |||
| манси | 167 | 271 | 283 | 129 | 213 | 90 | 413 | 130 | 257 | 507 | ||
| карел | 479 | 121 | 128 | 400 | 131 | 405 | 71 | 166 | 77 | 58 | 492 | |
| саами | 330 | 214 | 245 | 274 | 215 | 227 | 160 | 182 | 137 | 144 | 176 | 467 |
На основе этих данных была построена схема родства финно-угорских языков (см. ниже). Для этой схемы на географической карте была найдена соответствующая территория в бассейне Волги и Оки, где по общему мнению должны были быть какое-то время поселения финно-угров, хотя их прародиной обычно считается Приуралье.
Схема родственных отношений финно-угорских языков.
(Построена на устаревших даных, но конфигурация практически не изменилась).
(Построена на устаревших даных, но конфигурация практически не изменилась).
Впрочем, как заметил в свое время В.Н. Топоров, среди ученых существует тенденция расширения или перемещения предполагаемой прародины уральцев на запад от Урала, в пространство между Уралом и Средней Волгой и далее – даже до Прибалтики (Топоров В. Н., 1990, 104). В действительности же территория поселений финно-угров четко ограничивается Волгой на севере и востоке, а на западе вплотную прилегает к индоевропейской территории, как видно по карте ниже, на которую харошо накладывается полученная схема родственных отношений финно-угорсих языков.
Карта поселений древних финно-угров.
Ареалы формирования отдельных языков большей частью ограничены большими реками. Ареал фенов лежит между Окой и Клязьмой. На запад от них между Москвой-рекой и Окой до Угры был ареал веси, а эсты жили на север от финнов и вепсов между Верхней Волгой, Верхней Москвой-рекой и Верхней Клязьмой. Две реки с одинаковым названием Нерль отделяли ареал эстов от ареала лопарей, который ограничивался с севера и востока Волгой, а с юга – Нижней Клязьмой. На юго-восток от лопарей был ареал формирования языка коми; этот ареал на западе был ограничен Окой, на севере – Волгой, на востоке – Сурой, а на юге Мокшей и Алатырем. Ареал вогулов был между Волгой и Сурой по оба берега Свияги. Реками Мокшей, Сурой и Алатырем был ограничен небольшой ареал остяков, а вотяки заселяли ареал по оба берега Вороны между Мокшей, Цной и Хопром. Ареал мадьяр почти полностью был ограничен Хопром и Медведицей, а ареал черемисов – реками Доном, Воронежем и Нижним Хопром. И, наконец, мордва заселяла четырехугольник, ограниченный на западе и севере Окой, на востоке – Верхним Доном, а на юге – Сосной.
Вся финно-угорская территория четко ограничена Волгой и Доном, выполняющими роль естественных границ, как мощные водные препятствия. Только мордва перешла на правый берег Верхнего Дона, то есть там, где он легок для преодоления, вплотную приблизившись к поселениям индоевропейцев. Как и на индоевропейской области, на всей финно-угорской территории тоже можно выделить "пустые" ареалы. Их, по крайней мере, два – на юг от средней Оки между Волгой и Медведицей. Можно допускать, что финно-угорское племя, известное под названием "мещера", заселяло первый из "пустых" ареалов в соседстве с фенами, мордвой и черемисами. Это предположение базируется на мнении некоторых историков, которые считали, что мещера заселяла земли вдоль Оки (История СССР, 1966, т. 1, 471). Точно так же можно допускать, что летописная меря имела свой ареал между речками Битюгом и Воронежем, и тогда земли предков марийцев ограничивались бы территорией между Битюгом и Хопром (или наоборот). Предположение о возможной близком языковом родстве этих этносов и, соответственно, об общей их прародине основывается на подобии этнонимов мари и меря, которые могут считаться фонетическими вариантами одного слова, а также на связи мерянских топонимов с марийскими (Матвеев А.К., 1997, 5-17) Что же касается других финно-угорских племен, то следует допускать, что они сформировались позднее, и их языки, так же, как и карельский, являются языками более высокого уровня, нежели остальные финно-угорские. Для идентификации ареала между Волгой и Медведицей пока нет данных для каких бы то ни было предположений.
Предлагаемая локализация древней финно-угорской территории может быть подтверждена данными палеоботаники, если ее можно сопоставить с территорий распространения некоторых растений, имеющих общие финно-угорские названия. Пока можно привлечь для этой цели лишь название и территорию распространения дуба. Почти во всех финно-угорских языках его название похоже на славянское: фин. tammi, эст. tamm, мар. тум, эрзя тумо, мокша тума, коми тыпы, удм. тупу, в связи с чем оно считается заимствованным у славян:
Ввиду того, что прародина финно-угров располагалась в зоне тайги, где дуба нет, слово вместе с соответствующей реалией стало известно финно-пермякам только при переселении их с прародины на территорию, занятую славянами (Ткачено О.Б.1990, 26).
Суждение весьма странное, ибо не финно-угры расселились на славянской территории, а, наоборот, славяне были пришельцами на финно-угорских землях, т.е. финно-угры были знакомы с дубом до контакта со славянами и поэтому должны были иметь для него собственное название. Северная граница распространения дуба в настоящее время тянется от Санкт-Петербурга примерно до широты Екатеринбурга, т.е проходит несколько севернее Верхней Волги, а за Уралом, дуба, действительно, нет. В более ранние времена она могла проходить даже южнее. Таким образом на территории финно-угров, дуб действительно произрастал. С другой стороны, на большей части Урала дуба нет, поэтому финно-угры не могли иметь поселения на Урале и за Уралом. Поскольку подобию славянских и финно-угорских названий дуба нада дать объяснение, то, скорее всего, праформа слова является субстратом языка палеоевропейского населения Европы. Возможно, то же происхождение имеет протокельтское *tombo «куст».
Неопределенными остаются ареалы формирования самодийских языков, к которым принадлежат современные ненецкий, энецкий, нганасанский и селькупский. В древности их их должно было быть больше; в их состав входили также языки маторов, карагасов, котовцев и др. (УРЕ, т. 12, 505). Если ставится вопрос о генетическом родстве этих языков с финно-угорскими, то, по крайней мере, первичные поселения их носителей должны были быть где-то недалеко от финно-угров. На карте Восточной Европы оставляется свободным место на север от верхней Волги. Можно было бы предположить, что здесь на основе населения лапоноидного антропологического типа и его языка сформировались также в определенных географических ареалах с выраженными естественными границами этнические группы самодийцев. В саамском языке по свидетельствам многих ученых сохранился мощный слой субстратной лексики (до одной трети) неизвестного происхождения (Fromm Hans, 1990, 16). Допускается, что эта лексика самодийского происхождения, но имеется и другой взгляд: "мысль о самодийском происхождении субстратной лексики саамского языка не выдерживает критики" (Напольских В. В., 1990, 129).
Однако по Мейнандеру "на огромной территории Северно-Восточной Европы от Урала до Ботнического залива, от Северного Ледовитого океана до рубежа Казань – Рига не существует никаких лингвистических следов других языков, кроме языков финно-угорских и самодийских” (Мейнандер К. Ф., 1990, 19). При таких обстоятельствах ближе всех к истине был, очевидно, Симченко, когда писал о общем субстрате для саамского и самодийских языков:
субстратные элементы саамского языка по своему характеру нельзя считать прямыми заимствованиями из самодийских языков. В этом случае тождественные явления самодийских и лопарского языков следует объяснять наличием в составе этих народов единого уралоязычного древнего субстрата, оказавшего лингвистическое влияние и на саамов, и на северных самодийцев (Симченко Ю. Б., 1975, 167).
Сопоставление археологических, лингвистических и антропологических данных подтверждает в целом правильность гипотезы о существовании единого этнического субстрата в этнической истории Заполярья и Приполярья Старого Света (Симченко Ю. Б., 1975, 184).
Поскольку мы теперь знаем, что уральцы (финно-угры) не были аборигенами Европы, то тогда, принимая вывод Симченко об общем субстрате в саамском и самодийских языках, следует считать, что неизвестный субстрат в этих языках является частью лексики восточного праязыка людей лапоноидного типа, единого этноса, который в мезолите заселял Северно-восточную Европу.
Если самодийские языки и сформировались на основе этого восточного палеоевропейского праязыка под сильным влиянием финно-угорских, то очевидно после заселения Волго-Окского бассейна какая мощная группа финно-угров перешла за Волгу, смешалась здесь с потомками культур Волго-Камского мезолита в бассейнах Вятки и Ветлуги, существовавших здесь в VII – IV тыс. до н.э., и оказала значительное влияние на язык местного населения. При более высокой культуре хозяйствования финно-угры имели, несомненно, и более развитый язык, поэтому заимствоваться могла не только лексика, но и целые грамматические категории. Кроме того, культурное влияние финно-угров на местное население проявилось и в самодийской мифологии. Скажем, в ненецком фольклоре существует легенда о потопе, во время которого люди спасались на большом плоту, на который взяли по одному представителю каждого вида животных. К прасамодийской мифологии тяготеет Бог-демиург Нум, аналогом которого является хантыйский Нум-Торум. Позже, с широким расселением финно-угров в бассейнах рек Камы и Сухоны сформированные ранее самодийского племена частично ассимилировались среди прибывших, а в большинстве своем отходили на север и на восток за Урал, сохраняя свою этническую идентификацию. Первая волна самодийских переселенцев за Урал со временем могла дать начало развитию этнического сообщества юкагиров, язык которых тоже может быть родственным финно-угорскими (Симченко Ю.Б., 1975, 176; Иванов В.В., 1990).
На территории расселения финно-угров между Волгой и Доном можно найти немало географических названий финно-угорского происхождения, оставшихся еще с дорусского периода (Гордеев Ф.И., 1990, 60). Большинство могут быть расшифрованы при помощи нескольких финно-угорских языков, однако большое число из них наиболее правдоподобно расшифровываются при помощи именно тех языков, в ареалах формирования которых расположены соответствующие географические объекты. Правда, имеются множество названий, таких как, например, Арзамас (связано с этнонимом эрзя), которые отражают дальнейшие пути миграций финно-угров. Бегло рассмотрим топонимику некоторых ареалов.
Ареал формирования вепсского языка. Нзвание города Вязьма можно представить как Весь-ма, дословно «земля вепсов» (вепс. ma «земля»). С другой стороны, в вепсском языке имеется слово vez’i «вода». Оно тоже может лежать в основе названия реки Вязьма, хотя в этом случае значение форманта –ma остается неясным. Напротив, для названия реки Вазуза на северо-восточной окраине ареала вепс. vez’i «вода» вместе с uz «новый» подходит вполне. У северо-восточной границы ареала лежит столица России Москва. Вариантов расшифровки названия города очень много и большинство из них опирается на элемент –ва, который в некоторых языках означает «вода» (М. Фасмер, 1967, том 2, 660).
Ареал эстонского языка. На севере ареала расположен город Талдом, название которого можно перевести как «дубовый дом» – фин., эст. talo «дом», фин. tammi, эст. tamm «дуб». Название реки Лама, лп Шоши, пп Волги может иметь и славянское и балтийское происхождение, но, скорее всего его следует связывать с эст. lame «плоский». Река протекает по низменной местности и здесь издавна существовало несколько волоков из одной реки в другую. Эстонский апеллятив подходит очень даже хорошо. Название реки Сестра, лп Дубны, пп Волги означает не степень родства по женской линии, а название ягоды, растущей по берегам рек (эст. sõstar «смородина»). Река Кимера (старое название), на которой лежит город Кимры Тверской области может иметь в основе два близких по значению эстонских слова kime «резкий» и raev «ярость». Название реки Яхрома с помощью финского языка можно перевести как «некрасивая река» (фин. joki «река» и ruma «некрасивый»). В эстонском языке найдено соответствие только для первой части слово (jõke «река»).
Ареал саамского языка. В ареале много загадочных топонимов, большинство из которых не имеют надежной этимологии. Возможны такие гидронимы саамского происхождения:
р. Ландех, лп Луха, пп Клязьмы – саам. ланнт «лужа» (река протекает по болотистой местности);
р. Лух, пп Клязьмы – саам. лухт «бухта»;
р. Улейма, пп Волги выше Рыбинска – саам. велльм «протока»;
р. Юхоть, пп Улеймы, лп Волги – саам. йокка «река» (фин. joki).
Ареал мордовского языка. Топонимов финно-волжского происхождения в ареале немного, но о пребывании здесь племен мордвы может говорить название речушки Мордвес, лп Осетра, пп Оки на севере ареала. В названии и города на ней несомненно заключены этнонимы соседних племен мордвы и вепсов (веси). В самом центре ареала расположен город Тула, название которого можно перевести как «клин» (мокша, эрзя тула «клин»). На севере Московской области имеется город с аналогичным названием Клин. Западной границей ареала является течение Оки, название которой можно понимать по-разному. Одним из вариантов может быть Золотая (языки мокша и эрзя – ока «золото»). В названии реки Красивая Меча, возможно, скрывается значение «мелкая» (мокша маця «мелкий»).
Ареал финского языка. О местоположении здесь финской прародины хорошо свидетельствует название города Ликино-Дулево, образованного объединением двух населенных пунктов соответствующих названий. Эта местность расположена в области известных Шатурских низинных болот и оба названия отражают особенности географического ландшафта. Фин. lika «грязь» ранее могло иметь значение «болото» (ср. мар. lükö «трясина»). Название Дулево следует выводить из фин. tulva «наводнение, паводок», поскольку весной низменная местность непременно заливается талыми водами. Финское suo «болото» скрывается в названии реки Суворощь, пп Клязьмы, поскольку река протекает по болотистой местности. Для второй части слова может подойти фин. roska(t) «мусор». Для объяснения названия Шатуры лучше всего подходит мар. чодра «лес». Подобные слова имеются также в языке коми, удмуртском, венгерском. Однако в финском пока ничего подобного не найдено. В Касимовском районе Рязанской области есть деревня Кочемары. Очевидно, происхождение ее название – финское. Для фин. marja «ягода» неплохо подходит мар. кочо «горький», но ягода по-марийски – мöр, и это слово не могло произойти от мар, в то время как в финском есть kataja «можжевельник», ягоды которого горьковаты на вкус. Название поселка Тума Клепиковского района Рязанской области происходит от фин. tumma «темный». Название Оки все-таки даже лучше выводить из общего финно-угорского корня jok (фин. joki «река»).
Ареал коми. Более всего привязано к местности название озера Вад карстового происхождения, через которое протекает река Вадок, пп Пьяны, лп Суры, пп Оки. Тут же расположено село Вад. На языке коми вад именно и означает «озеро». Названия острова Барминский на Волге и г. Бармино неподалеку могут происходить от коми парма «ельник». Жаркие споры вызывает происхождение название реки Сура, пп Волги. Объяснение в основном ищется в языках эрзя и мокша, однако ближе к истине те, кто выводит это название из удмуртского шур «река». Удмуртский ареал расположен несколько в стороне от течения Суры, но подобное слово имеется в языке коми – шор теперь означает ручей, но ранее вполне могло иметь значение «река». В бассейне верхней Суры расположен ареал ханты, в языке которых река называется тор. Подобные слова с тем же значением имеются в венгерском и манси (ár и тур соответственно). Согласно фонологическим закономерностям все эти слова восходят к одному древнему корню šur «река», существовавшему в пермских и угорских языках. Название реки Тёша, пп Оки, возможно, происходит от коми тöщö «полый». Для расшифровки названия деревни Тамболес Выксунского района можно предложить коми том «молодой» и пелысь «рябина». Река Серёжа, пп Тёши, пп Оки – не от коми ли сер «узор» и эжа «дерн». В языках эрзя и мокша ничего подходящего не найдено.
Ареал хантыйского языка. В Сосновоборском районе Пензенской области есть два села Русский Качим и Мордовский Качим, а также река Качимка, пп Суры. Для расшифровки названий хорошо подходит хант. качəм «вода из снега». В верховьях река теперь уже пересохла, очевидно, она в основном питается талыми водами. Топоним несколько выходит за пределы ареала ханты, но в верховьях рек, где они не представляют собой четко выраженных природных рубежей, границы ареалов могут смещаться к другому природному рубежу. В данном случае граница ареала ханты в верховьях Суры могла перейти на ее приток Барыш или даже далее до Свияги, поскольку название этой реки можно толковать при помощи хантыйского языка. Вторая часть слова явно имеет финно-угорский корень jok/jog «река» (хант. joğən). Для первой части может подойти хант. säw «ручей». При вполне возможной метатезе выходит «ручей-река». Соединение семантически близких слов в одно – явление в языках не редкое, однако, Свияга проложила свое русло в толще осадочных глинистых пород, поэтому, скорее всего, ее название следует толковать как «Глинистая река», если иметь в виду хант. sāwi «глина». Название реки Сарка, лп Суры, пп Волги может иметь хантыйский корень *sarka «быстрый» (хант. sarəğ «скоро», sarqa «не надолго»). Названия для реки «Быстрая» и подобные встречаются довольно часто. Есть в Мордовии два села с похожими названиями Мельсаны (Ельниковский район) и Мельцаны (Старошайговский район). Для расшифровки названий хорошо подходят семантически связанные хант. mel «глубокий» и suŋy «полынья». А если в селе Лунька Ардатовского района в изобилии растут клены, то его название может происходить от хант. luŋk «клен». Интересным поводом для названия села Вертелим Старошайговского района могут быть семантически связанные слова хант. wərte «красный» и ilim «стыд».
Ареал марийского языка. Наиболее убедительным свидетельством пребывания черемисов в этих местах является название небольшой реки Изнаир, лп Хопра, лп Дона (98 км длины). Мар. iziŋer «ручей» хорошо подходит фонетически и по смыслу (мар. изи «маленький», eŋer «река»). Для названия небольшой реки Матыра, лп Воронежа, лп Дона хорошо подходит мар. мотор «красивый». Есть и городок Матыра неподалеку от Коломны. На северной границе ареала расположен город Тамбов, название которого легко расшифровывается при помощи финского, эстонского либо марийского язык фин. tammi, эст. tamm, мар. тум «дуб», фин. puu, эст. poom, мар. пу «дерево». Тот же корень для названия дуба может быть в названии поселка городского типа Тамала в Пензенской области. Однако, поскольку название поселку дано от реки Тамала, на которой он лежит, происхождение названия может быть мордовским – языка мокша, эрзя тума «дуб», ляй «река». Для расшифровки названия районного центра в Воронежской области и одноименной реки Эртиль, на которой он расположен, также можно привлечь марийский язык. Если с мар. теле, тель «зима» связать эр «утро», то топоним можно перевести как «зимнее утро». Правда, мар. эр заимствовано из тюркских языков, но это могло произойти еще в то время, кода предки современных марийцев были соседями тюрок, что мы увидим позже. Название реки Чигла, лп Битюга, лп Дона можно соотнести с мар. чыгыла «липкий». А для названия реки Савала, пп Хопра, лп Дона хорошо подходит мар. савала «ложка», правда мотивация названия выглядит странной.
Ареал удмуртского языка. Название областного центра Пенза можно понимать как «пепел стеблей»: удм. пень «пепел» и зу «стебель». Праформой второго слова было *за, переход первичного a в u в удмуртском языке имел место (ср. коми за «стебель травы»). Такое толкование можно рассматривать, поскольку в Бековском районе Пензенской области есть село Поим, название которого тоже означает «пепел», правда в языке коми (пöим), в удмуртском же подобное слово пока не найдено. Во времена подсечно-огневого земледелия производилось выжигание лесного участка для засева культурными растениями прямо в пепел, так что подобные топонимы вполне возможны. Название районного центра Мордовии Старое Шайгово может происходить от удмуртского шайгу «могила», что тоже может быть достаточно правдоподобным. Менее вероятно толкование названия районного центра Пачелма в Пензенской области. Для этого предлагается сразу три удмуртских слова: пучы «ива», ыль «сырой, влажный» и му «земля». Логическая связь между словами имеется, но насколько такое толкование соответствует местности, сказать трудно. Также есть логическая связь между удм. папа «птица» и пуз «гнездо». Первоначальное папа-пуз могло превратиться в название села Папузы и деревни Папуз-гора Базарносызганского района Ульяновской области на границе с Пензенской.
Ареал венгерского языка. Название реки Арчеда, лп Медведицы, лп Дона, которая характеризуется очень извилистым руслом, хорошо переводится при помощи венгерского языка: ár «течение, поток» sodor (читается шодор) «крутить, скручивать». Корень второго слова входит в состав словосочетания a folyo sodra «течение реки». Также хорошо привязано к местности название река Машка, лп Чира, пп Дона. Поскольку в бассейне нижнего Дона обрывистые склоны рек повсюду обнажают коренные породы известняка, первоначальное название реки звучало несколько иначе: венг. mészkő «известняк», но впоследствии было переиначено на русский лад. Между устьями Хопра и Медведицы небольшое озерцо, которое называется, однако, Большие Чиганаки. Для расшифровки названия хорошо подходят венг. csiga «улитка» и nagy «большой», а венг. élmény «удовольствие, наслаждение» хорошо соответствует названию озера Ильмень при впадении Кумылги в Хопер. Точно также имеется село Ильмень в Руднянском районе и несколько хуторов с названием Ильменский в Михайловском районе. Однако все эти названия могут иметь булгарское происхождение (чув. йĕлме «ильм, вяз»). Название реки Токай, пп Елани, пп Савалы, пп Хопра точно соответствует названию города в Венгрии (вспомним знаменитое токайское вино). В Волгоградской области имеется две реки Елани, одна в бассейне Хопра, а другая является притоком Терсы, пп Медведицы. В слове может скрываться венг. leany, lany «девушка». Для первой части слова можно предложить венг. jó «хороший». Можно найти венгерское толкование и для названия реки Хопер, хотя при этом мотивировка названия остается туманной: hő «теплый» и bőr «кожа, шкура» либо bor "вино". Венгерского происхождения может быть также название города Балашов Саратовской области: венг bálás «вязанка», öv «пояс, ремень».
В ареале языка манси, основная часть которого приходится на республику Чувашию, следов пребывания вогулов пока не обнаружено.
Более детально:
