Булгарская топонимика в Украине
Булгарская топонимика в Карпатах Булгарская топонимика в Центральной Европе
Тевтонская топонимика
Англосаксонская топонимика
Иранская топонимика
Финно-угорская топонимика в Центральной России и Восточной Украине
Древняя чешская и словацкая топонимика
Булгарская топонимика в Карпатах Булгарская топонимика в Центральной Европе
Тевтонская топонимика
Англосаксонская топонимика
Иранская топонимика
Финно-угорская топонимика в Центральной России и Восточной Украине
Древняя чешская и словацкая топонимика
Предварительное замечание
Отдельные предлагаемые в этом разделе этимологии географических названий могут быть ошибочными. Некоторые ошибки со временем устраняются, но какое-то их количество, надеемся незначительное, все же остается. Целью исследования была не сплошная этимологизация топонимов на определенной территории, а поиск закономерностей в их расположении, в частности, сгущений топонимов, расшифровываемых на основе одного и того же языка. Объяснение изолированных топонимов вне найденных сгущений подается как факт, который требует подтверждения другими данными. Если таких подтверждений не будет найдено или будет найдена другая, более убедительная этимология, то такие топонимы изымаются из рассмотрения, как, не относящиеся к тематике исследования и его временных рамок.
Для решения вопросов этногенеза важно знать прародину этноса и более поздние места его поселения, поскольку формирование языка и культуры народов проходит под влиянием природных условий и других географических факторов, определяющих, кроме всего прочего, также языковой субстрат и контакты с соседними этносами, игравших в предысторическое время заметную роль во всем комплексе этногенетических процессов. Не имея других надежных данных, ученые долгое время возлагали большие надежды на данные топонимики отдельных территорий, полагая, что языковая принадлежность преобладающей топонимики могла бы дать основания рассматривать эти территории как прародину носителей соответствующего языка. Однако при этом важно знать также хронологические рамки появления топонимики, но она сама по себе ответов на этот вопрос не дает, и в этом состоит сложность ее использования. Многочисленные попытки находить прародину разных народов не дали результата в силу их спорности и очень часто ученые не могут убедить оппонентов в справедливости своих выводов. Доказательной силы, действительно, топонимика иметь не могла, и постепенно относительно ее использования в исследованиях начали высказываться сомнения, поскольку "…топонимическая этимология почти всегда условна, так как в огромном большинстве случаев ее невозможно доказать" (Матвеев А. К., 1965).
В случае со славянами даже сложилась парадоксальная ситуация, когда, по выражению Нидерле, “в Европе вообще не существует области, которую можно было бы считать славянской прародиной, так как нет области, где бы географическая терминология была чисто славянской (Нидерле Любор, 1956, 34).
Тем не менее, можно надеяться, что данные топонимики могут быть верифицированы результатами, полученными другим путем, но имеющими хронологическую привязку. Исторически сложившиеся методы исследований не предоставляли в полной мере такой возможности, однако во второй половине 20-го века внутренние тенденции развития общественных наук привели к распространенному применению точных, математических методов. Этому также способствовало развитие техники, которая предоставила к использованию мощные средства математизации науки – электронные вычислительные машины. Постепенно, начиная от простейшей обработки статистических данных, в различных отраслях общественных наук были отработаны специальные математические методы, а системный подход к изучению общественных, исторических, языковых процессов даже привел к развитию специальных наук, синтезирующих в себе традиционные и новые, математические методы исследований. Примером такой науки может быть математическая лингвистика, очень широкая наука, использующая математические методы разного плана. Скажем, в текстологии для определения авторства произведения его лексика анализируется с использованием метода, основанном на математической теории графов. На построении определенного вида графа базируется также метод, называемый графоаналитическим. Этим методом тоже ведется обработка лексико-статистических данных, но не отдельного произведения, а лексики близкородственных языков. Суть метода заключается в построении графической модели (схемы) родства языков одной языковой семьи или группы на основе лексико-статистических данных. Построение модели делается на основе закона обратно пропорциональной зависимости количества общих слов в парах родственных языков от расстояния, на котором проживали их носители на время первоначального формирования языков (диалектов). Затем для такой модели отыскивается место на географической карте с ареалами, сформированными природными границами (реками, грядами гор и т.п.), которые в древности ограничивали контакты между населением этих ареалов и способствовали образованию отдельных диалектов на базе общего языка. На первый взгляд для любой схемы всегда можно найти подходящее место в любом месте. Но в действительности это сделать очень непросто. Тем не менее, полной уверенности в правильности размещения схемы быть не может. Нужны дополнительные факты, которые могут предоставить археология, топонимика, языковой субстрат. В случае, если эти факты не противоречат друг другу, то мы можем говорить о высокой достоверности результатов, полученных с помощью графоаналитического метода, а археология позволяет определять временные рамки пребывания разных этнических групп на определенных территориях
Такие комплексные исследования позволили достаточно точно определить территорию формирования нескольких десятков первичных этносов, подавляющая часть которых или под воздействием различных природных и исторических обстоятельств развились в современные нации, или, несмотря на эти обстоятельства, сохранили свою этническую самобытность до настоящего времени. Относительно большая часть этих этногенетических процессов проходила в предысторическое время на территории Украины и они нашли свое отражение в топонимике.
В Украине существуют тысячи названий сел, рек, гор, которые не могут быть объяснены на основе украинского языка. Довольно большая их часть, особенно в степной Украины тюркского происхождения. Эти топонимы следует считать относительно позднего времени, здесь постоянное население не задерживалось надолго из-за периодических нашествий кочевников с востока. Однако показательно, что и в лесостепной зоне, на Полесье и в Карпатах, где население в течение многих веков оставалось достаточно стабильным, есть очень много явно неукраинских, даже неславянских географических названий. Опираясь на результаты проведенных исследований относительно этнической принадлежности жителей отдельных ареалов, была предпринята попытка растолковать «темные» топонимы средствами германских, иранских, тюркских и финно-угорских языков. Первоначально по данным топографических карт масштаба 1:200000 был проведен анализ около 1100 единиц топонимики лесостепной Украине а, когда оказалось, что три четверти из них поддаются достаточно надежной расшифровке, к анализу была привлечена также топонимика Центральной России, южной части Белоруссию, юго-западной Польши и северо-восточной Венгрии.
Данные топонимики не всегда возможно увязать непосредственно с другими данными, и тогда вопрос о пребывании на какой-то территории соответствующего этноса решается при сравнении с надежными данными о соседних территориях. Например, балтийская топонимика в бассейне Припяти, Десны, Сейма явно свидетельствует о том, что какое-то время эти территории населяли балты. Топоров и Трубачев считают балтийскими такие названия рек Вессия, Ковна, Луния, Мажа, Морожа, Мытвица, Наровля, Нача, Нертка, Освица, Тремля, Цна, Шача и многие другие. Возможно, некоторые из этих названий имеют славянское происхождение, но в своей массе эти названия не выглядят славянскими. Других данных о присутствии в этих местах балтов нет, однако мы знаем, что прародина балтов находилась в другом месте и занимала значительно меньшую территорию. С другой стороны, имеются лингвистические данные о контакте балтов с фракийцами, места и время поселений которых нам известны. Таким образом, мы имеем возможность уверенно говорить миграции балтов в бассейн Припяти и о ее хронологических рамках. Граница балтийской и финно-угорской топонимик довольно четко очерчивает границы поселений финно-угров на западе их территории до начала славянской экспансии:
В целом северная и восточная границы балтийских племен раннего железного века в основных чертах совпадали с границей, которая разделяет балтийскую и финно-угорскую топонимику и гидронимию. Эта граница шла от Рижского залива до верховьев Западной Двины и Волги. Поворачивая далее на юг, она отсекала от бассейна Волги поречье Москвы-реки и верхнее течение Оки, далее по водоразделу Оки и верховьев Дона доходила до степной зоны (Третьяков П.Н., 1982, 54-55).
Много может дать также изучение фракийской или иллирийской гидронимики, которая концентрируется в определенных небольших регионах. Напротив, анализ тюркской топонимики не может дать много материала для выводов. Тюркские языки довольно консервативны, поэтому, во-первых, сложно сделать стратиграфию тюркских названий, когда известно, что тюрки заселяли определенную местность как в древности, так и в довольно недавние времена, а во-вторых, тюркская топонимика распространена на очень большой территории, поэтому сложно локализовать первичные места поселений тюрков, и, в-третьих, тюркских народов много, поэтому иногда сложно определенное тюркское название привязать к конкретному этносу. Приблизительно то же, но в меньшей степени, можно сказать и об иранской топонимике. Анализ славянской же топонимики вообще заводил ученых в тупик, о чем свидетельствуют вышеприведенные слова Л. Нидерле. Однако нам много может дать сравнительный анализ топонимики на территориях современных поселений славянских народов с современной топонимикой их исторических прародины. Правда, такие сравнения не всегда возможны, или очень затруднены. Скажем, сравнивать топонимику современной Польши и прежней польской прародины нет смысла, поскольку польские влияния достигали далеко на территорию Белоруссии еще в довольно недавнее время. То же самое относится и к украинской, белорусской и русской топонимике. Результаты могут дать сравнительные исследования топонимики тех славянских народов, прародины которых лежат далеко от их современных территорий поселений. Это касается чешской и словацкой топонимики, а также топонимики южных славян.
Нередко люди, переселившись на новые земли, давали те же названия географическим объектам, к которым они привыкли на старых местах. Особенно отчетливо это проявляется при сравнении современных чешских и словацких названий населенных пунктов с топонимами чешской и словацкой прародин. Гораздо в меньшей степени такое явление относится к названиям рек. В качестве примера можно привести пока лишь названия рек Морава в Чехии и Моравна на Волыни и названия рек Уж на прародине словаков и на восточной границе их теперешней территории.
Однако, вопреки приложенным усилиям, не было найдено убедительных параллелей между славянской балканской топонимикой и топонимикой исторической прародины южных славян. Вопреки ожиданиям в статье с многообещающим названием была приведенна лишь одна гидронимическая параллель Украины и Югославии в своих различных вариантах – Пиня, Пинч, Пеня, Пина, Пена и т.д. (Железняк И.М, 1976, 39-49). В одной из своих работ Й. Заимов рассматривает этимологию около 9000 единиц балканской топонимики, но не приводит для них параллелей из территорий поселений южных славян на их прародине (Заимов Йордан, 1967). Попытки отыскать что-то подобное на карте бассейна Днепра принесли очень скромные результаты. Было найдено несколько параллельных топонимов одного корня, но все они имели разную форму образования, поэтому можно предполагать, что это просто случайные совпадения: Бабынино – Бабино, Баничи – Баничан, Жигаево – Жиганцы, Жиглянцы, Кокоревка – Кокоренский дол, Кокорцы, Курск – Куряни, Любаж – Любанцы, Мещовск – Мещан, Ржаница – Ржаничаны, Ржаник, Рженица, Селечня – Селчаны, Селче, Стар – Старен, Ямное – Ямен. Корни апеллятивов большинства этих топонимов довольно распространены, поэтому подобные названия могли возникать в разных местах славянских поселений независимо одно от другого.
Тем не менее, можно связывать названия городов Ямбол в юго-восточной части Болгарии и Ямполь (Шосткинский р-н Сумской обл.) на предполагаемой прародине болгар, Рилски-Манастир южнее Софии и Рыльск в Курской обл., Жиздра (есть и река Жиздра, лп Оки) в Калужской обл. и Мездра на северо-востоке Болгарии, названия рек Суджа, пп. Псла, лп Днепра и Туджа, лп Марицы.
Исследовав названия больших рек (длиннее100 км) и средних (длиной 50 – 100 км), Георгиев пришел к выводу, что из 27 больших рек 16 или 19 имеют названия фракийского происхождения, 2 или 6 – славянского, а из 58 средних рек 33 имеют славянские названия, 13 – турецкие и 9 – фракийские (Георгиев Владимир, 1960, 65). Эти результаты как будто подтверждают распространенное мнение о том, что названия больших рек довольно редко изменяются при заселении территории новоприбывшим населением, в то время как меньшие реки получают преимущественно новые названия. Однако изучение гидронимии в Восточной Европе показало, что нет определенной закономерности в сохранении названий больших и малых рек. Есть маленькие реки, названия которых уходят в глубину тысячелетий (например, Тарапунька пп Лютеньки, лп Псла, лп Днепра) и есть большие реки, названия которых менялись неоднократно (Днепр, Дон, Днестр).
Из факта практического отсутствия топонимических совпадений между Балканами и бассейнами Десны и Сейму становится ясным, что их нельзя найти в большом количестве на любых территориях, хотя бы и заселенных славянами. В этом случае поднимается значимость имеющихся совпадений в топонимике Чехии и Волыни, Словакии и междуречья Случи и Тетерева, однако следует поискать объяснение отсутствия такого явления у южных славян. Причин может быть несколько. Первая – переселение славян на Балканы продолжалось несколько поколений. Это большой промежуток времени и дети могли позабыть названия прародительских поселений и ближайших к ним рек. Вторая – на новых землях славяне поселились в уже существующих населенных пунктах. Третья – на старой прародине они или не имели постоянных поселений или эти поселения не имели названий. Последняя причина на первый взгляд является абсурдной в свете существования более ранней германской топонимики. Вторую причину можно отбросить, поскольку на Балканах есть очень много славянских названий и некоторые из них бесспорно происходят со времен первопоселенцев, хотя и не имеют аналогов в Приднепровье. Приняв во внимание большое расстояние от прародины южных славян до Балкан, можно уверенно говорить, что их переселение туда как раз и продолжалось несколько поколений. В процессе этого переселения славяне могли оставляться на продолжительное время в Приднестровье, в Карпатах, но в конце концов оказались на Балканах. Напротив, переселение чехов и словаков должно было продолжаться недолго – по крайней мере на протяжении жизни одного поколения. Очевидно то же можно сказать и о переселении поляков. Возможно, даже, что их нашествие за Вислу вызвало переселение готов в Причерноморье.
После знакомства с опубликованными работами по топонимике Восточной Европы возникает представление, что гидронимика является более древним и более стабильным пластом в общем объеме топонимики, а названия населенных пунктов относятся уже к историческим временам. Однако оказалось, что это не так – на первый взгляд бесперспективные исследования преподнесли нам большие сюрпризы. Следы своего пребывания оставили на своих прародинах отдельные германские племена. Кроме того, топонимика дает нам возможность также проследить пути миграций племен другой этнической принадлежности.
Из всех результатов проведенных исследований особенное неприятие вызывает локализация прародины тюрков в Восточной Европе и, в частности, пребывание протобулгар на Правобережной Украине и соотнесение их со скифами. Но, как уже было показано, средствами чувашского языка можно этимологизировать очень много топонимов как Правобережной, так и Левобережной Украины, однако преобладающее их большинство не содержит в себе каких либо связей с природно-географическими особенностями местности, которые бы могли отражаться в предполагаемых апеллятивах. В таких условиях во всем множестве предполагаемых скифских топонимов невозможно выделить случайные фонетические совпадения, но на помощь может прийти статистика. Концентрация этимологизированных топонимов на определенной территории помогает определить как ареал первичного поселения древних скифов, так и пути их позднейшего расселения. При этом топонимы, расположенные изолировано, можно рассматривать как случайные совпадения. Чтобы избежать, по возможности, влияния субъективного фактора, при этимологизации топонимов их территориальная принадлежность сознательно оставалась для автора неизвестной. Всего на основе чувашского языка было этимологизировано 334 топонима. После этого они были распределены по областях и оказалось, что более всего их находится в Львовской области – 60. Это больше чем половина топонимов Львовской области, принятых к анализу, при том, что более, чем четверть не удалось этимологизировать вообще. Далее идут Черкасская – 38, Винницкая – 32, Хмельницькая – 32, Тернопольская – 24, Полтавская – 24, Житомирская – 17, Ивано-Франковская -15. Таким образом, предположение о расположении первичного ареала древних скифов на юг от Волыни подтверждается статистическими данными.
Сокращения
УСУМ – Этимологічний словник украинскої мови. Наукова думка. Київ. 1985-1989.
ЭСРЯ – Этимологический словарь русского языка, Макс Фасмер. Перевод с немецкого и дополнения О.Н. Трубачева. Москва. 1964-1974.
AEW – Altenglisches Etymologisches Wörterbuch von F. Holthausen. Heidelberg. 1974. Древнеанглийский этимологический словарь.
EWDS – Friedrich Kluge. Etymologisches Wörterbuch der deutschen Sprache. 22 Auflage. Walter de Gruyter. Berlin-New York. 1989. Этимологический словарь немецкого языка.
Литература
Геродот. 1993. Історії в дев’яти книгах. Київ.
Егоров Геннадий. 1993. Воскресение шумеров. Чебоксары.
Железняк И.М. 1976. Гидронимические параллели Украины и Югославии. Общеславянский лингвистический атлас. Наука. Москва.
Гарскова И.М.. Изместьева Т.Ф. Милов Л.В. и др. 1984. Количественные методы в исторических исследованиях. П/р И.Д. Коваленко. Москва.
Корнилов Г.Е. 1973. Евразийские лексические параллели. Чебоксары.
Крушельницька Л. 1993. Черепинсько-лагодівська група пам’яток. Зб. Пам’ятки гальштатського періоду в межиріччі Вісли, Дністра і Прип’яті. Київ.
Рыбаков Б.А. 1979. Геродотова Скифия. Москва.
Стецюк В.М. 1987. Определение мест поселения древних славян графоаналитическим методом. Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. Москва.
Стецюк Валентин. 1998. Дослідження передісторичних етногенетичних процесів у Східній Європі. Перша книга. Львів-Київ.
Стецюк В.М. 1998. До питання про етничну приналежність скіфів. Зб. Археометрія та охорона історико-культурної спадщини. Київ.
Стецюк Валентин. 2000. Дослідження передісторичних етногенетичних процесів у Східній Європі. Друга книга. Львів-Київ.
Duridanov Ivan. 1969. Die Thrakisch- und Dakisch-Baltischen Sprachbeziehungen. Sofia.
